В Моулмейне, возле моря, – в Бирме, дальней стороне, – Очень славная девчонка крепко сохнет обо мне. Ветер в пальмах подвывает, колокольный слышен лай: «Эй, солдатик, возвращайся, возвращайся в Мандалай!» Старый наш дырявый флот, к Мандалаю держит ход: Слышь, чухают колеса – из Рангуна вверх он прет! В Мандалае красота, рыб летучих дочерта, И грозою на рассвете рвется в клочья темнота!
Имечко у той девчонки – говорится: Супьялат. Юбка драная, шапчонка и косой зовущий взгляд. Самосад она смолила – дух такой, что просто страсть, И все время норовила в ноги идолу упасть. Буддой звать того божка, он велик, в цветах башка, – В алтаре я девку чмокнул, пусть помолится пока! По дороге в Мандалай…
Еле-еле над полями провертело солнце мглу, А она щипала струны и тянула: «Кул-лу-лу!» Шли – в обнимку и в обжимку, поглазеть со стороны, Как на наши пароходы грузят дерево слоны. Им что перышко – бревно, сухо, мокро – все равно. Тишь кругом стоит такая, что и вякнуть-то грешно. По дороге в Мандалай…
Что за годы укатили – не вернуть, как ни крути. К Мандалаю с Пикадилли нету посуху пути. Сказал мне в Лондоне служивый, отпахавший десять лет: «Тем, кто побыл на Востоке, уж другой отрады нет». Оказалось, вправду так, я влюбился, как дурак – В солнце, в пальмы, в дух чесночный, в колокольный перебряк. По дороге в Мандалай…
Я обшаркал башмаками все булыжные поля, С моросящего туману кости просят костыля. И с полсотнею служанок гужевался дотемна. Про любовь они талдычат, в ней не смысля ни хрена. Толстомордые квашни, про любовь твердят они… С милой девкою-туземкой их и спьяну не сравни! По дороге в Мандалай…
Худо-бедно, да к востоку от Суэца путь далек. Моисеевы заветы там пьянчугам невдомек. Голос меди колокольной – вновь зовет меня она В Моулмейн, что возле моря, где ленивая волна. Кличет Мандалай меня, там баркасов толкотня, Там дуреет по палаткам в лихорадке солдатня! В Мандалае красота, рыб летучих дочерта, И грозою на рассвете рвется в клочья темнота!
Ветер передвигает туман, густой как молоко. Картинки возникают время от времени в разных местах словно их показывают в старом телевизоре и исчезают обратно в гуще тумана. 3 мальчишки пастуха, они лазили так, что я думал мне придется доставать одного из них из очередного обрыва и их переломы будут на моей совести. На той ограде где, мальчик балансирует - там реально пара сантиметров толщина орнамента, а высота метра 3-4. Такой была вся Сапа. Удивительно загадочной, туманной, холодной и прекрасной. Это точно одно из мест, куда хочется вернуться.
Есть у меня приятель – охранник Женя. Вижу его раз в три дня. Обычно он ест арахис, высыпанный на газетку, рядом с монитором ноутбука на котором в режиме ожидания покачиваются герои онлайн рпг игры. Женя крепкий такой мужик с короткой стрижкой, но уже не молод.
С Женей всегда приятно перекинуться парой шуток, которыми он приправляет свою не самую увлекательную в мире работу. Особая радость для него шутить с молодыми девушками – тут он предстает во всей красе, приподнимаясь над мониторами с бесчисленными камерами наблюдения, он отпускает очередной мадам свои чуть элегантные замечания. Правда, от наблюдательного взгляда вряд ли укроется еле уловимая тоска в его глазах. Так смотрит человек, который потерял какие-либо иллюзии касательно себя в происходящем.
В один день, поздоровавшись и положив яблоко ему на стол я сразу заметил, что Женя явно не в том приподнятом и жизнерадостном состоянии души, в котором обычно бывает.
- Что-то ты загрустил, Евгений. Дожевывая взятую гость жаренного арахиса Женя ответил: - Да вот окна на даче поставил новые, дверь заказал и котел. - Ну, так и чудесно же. - Вариантов не было, пришлось взять кредит 180 тыс., старые окна сгнили, дверь развалилась, а дом то хороший. На пенсию выйду – буду там жить. Кому мы тут нужны? - Ну это как посмотреть, ответил я. - Да как ни смотри, вот выработаю свой ресурс и выкинут. Начинался рабочий день и разговор наш быстро прервался очередной жениной остротой в адрес симпатичной молодой сотрудницы, спешащей на работу, у которой ресурс оставался заметнее больше.
По словам сервиса fuji это первое обращение в сц с камерой xpro2. И сразу поломка затвора. Что не может радовать, конечно. Шансы 50/50 на гарантийный ремонт. Говорят, что мелкий песок мог попасть в электронику затвора и повредить ее. В любом случае это не чинится и нужно менять затвор целиком. Если не по гарантии, то очень дорого.
Вы сможете оставлять комментарии, оценивать посты, участвовать в дискуссиях и повышать свой уровень игры.
Если вы предпочитаете четырехцветную колоду и хотите отключить анимацию аватаров, эти возможности будут в настройках профиля.
Вам станут доступны закладки, бекинг и другие удобные инструменты сайта.
На каждой странице будет видно, где появились новые посты и комментарии.
Если вы зарегистрированы в покер-румах через GipsyTeam, вы получите статистику рейка, бонусные очки для покупок в магазине, эксклюзивные акции и расширенную поддержку.
В Моулмейне, возле моря, – в Бирме, дальней стороне, –
Очень славная девчонка крепко сохнет обо мне.
Ветер в пальмах подвывает, колокольный слышен лай:
«Эй, солдатик, возвращайся, возвращайся в Мандалай!»
Старый наш дырявый флот, к Мандалаю держит ход:
Слышь, чухают колеса – из Рангуна вверх он прет!
В Мандалае красота, рыб летучих дочерта,
И грозою на рассвете рвется в клочья темнота!
Имечко у той девчонки – говорится: Супьялат.
Юбка драная, шапчонка и косой зовущий взгляд.
Самосад она смолила – дух такой, что просто страсть,
И все время норовила в ноги идолу упасть.
Буддой звать того божка, он велик, в цветах башка, –
В алтаре я девку чмокнул, пусть помолится пока!
По дороге в Мандалай…
Еле-еле над полями провертело солнце мглу,
А она щипала струны и тянула: «Кул-лу-лу!»
Шли – в обнимку и в обжимку, поглазеть со стороны,
Как на наши пароходы грузят дерево слоны.
Им что перышко – бревно, сухо, мокро – все равно.
Тишь кругом стоит такая, что и вякнуть-то грешно.
По дороге в Мандалай…
Что за годы укатили – не вернуть, как ни крути.
К Мандалаю с Пикадилли нету посуху пути.
Сказал мне в Лондоне служивый, отпахавший десять лет:
«Тем, кто побыл на Востоке, уж другой отрады нет».
Оказалось, вправду так, я влюбился, как дурак –
В солнце, в пальмы, в дух чесночный, в колокольный перебряк.
По дороге в Мандалай…
Я обшаркал башмаками все булыжные поля,
С моросящего туману кости просят костыля.
И с полсотнею служанок гужевался дотемна.
Про любовь они талдычат, в ней не смысля ни хрена.
Толстомордые квашни, про любовь твердят они…
С милой девкою-туземкой их и спьяну не сравни!
По дороге в Мандалай…
Худо-бедно, да к востоку от Суэца путь далек.
Моисеевы заветы там пьянчугам невдомек.
Голос меди колокольной – вновь зовет меня она
В Моулмейн, что возле моря, где ленивая волна.
Кличет Мандалай меня, там баркасов толкотня,
Там дуреет по палаткам в лихорадке солдатня!
В Мандалае красота, рыб летучих дочерта,
И грозою на рассвете рвется в клочья темнота!