Саша показал мне карту, и мы приуныли. Россия лежала на карте большой
разведеной гармошкой, кинутой после пъянки. Длинная родина, за сто лет не
объедешь. И мы поехали в Вышний Волочек на междугороднем автобусе. Вдруг
крупными хлопьями повалил снег. Вышли на автобусной станции, съели
чебуреков, пошли по колено в снегу в сортир.
Общественные сортиры в России -- это больше, чем тракт по отечественной
истории. Это соборы. С куполами не вверх, а вниз. Их бы показывать туристам,
как Грановитую палату, с приличествующим самоуважением. Россия
дяденька-проруби-окно-либералов уже не первый век стесняется своих сортиров
-- считает своим слабым местом. Однако общественная жизнь людей лучше всего
определяется подлинной, а не по-католически ханжеской общественностью
сортира. Наши места социальной сходки по натуральной нужде, связывающие
человека с природой, не погубила историческая дистабилизация как следствие
снижения пассионарного напряжения этнической системы.
Сортиры отстояли свою самобытность, несмотря на тех
дяденек-проруби-окно-эгоистов, которые не способны
к самопожертвованию ради бескорыстного патриотизма. Сортиры спасла
твердая позиция неприятия иноплеменных воздействий. Нам есть чем гордиться.
Мы преодолели условности. Мы вышли в открытый сортирный космос. Мы все --
космонавты общественного толчка. Я бы повесил перед входом в каждый
общественный сортир андреевский стяг. Пусть развевается. А на стене -- иконы
и портрет президента. Я много видел чудесных сортиров, они все так или иначе
недействующие, подспудно обличающие философскую суету Запада, но нигде
больше не видел такого византийского чуда, как в Вышнем Волочке. Там
перегородка между женским и мужским отделениями идет не по низу, а по верху,
от потолка. Голов не видно, а все остальное -- как на витрине. Сидят бабы
всех возрастов, рядком, и ссут-срут с большой пассионарностью, безголовые, в
дырки. Трусы, анатомия, пердеж и ток-шоу. Кто курит, кто газету читает, кто
переговаривается о насущном, кто просто пассионарно тужится, забыв обо всем.
Эротический театр, торчи сколько хочешь, хотя вони, конечно, много. Мы вышли
оттуда и решили дальше не ездить. Зачем? И так все пассионарно на родине до
предела. (с)