Катаю как хочу, рейкбек получу

Жили-были в далекие времена три брата. Старшего звали Юхапи, среднего - Юскапи, а младшего - Юркапи.
Старшие братья были работящие, но молчаливые: слова лишнего никогда не скажут. Поэтому люди считали их умными.

А младший рата никогда не закрывал. Настоящий балагур и весельчак был. Что у него на уме, то и на языке.
Пуще всего любил он дурачиться и над людьми потешаться. И прозвали его за это Юркапи-дурачок.

Однажды братья поехали в лес дрова на зиму готовить. Мать положила им в белый холщевый мешочек хлеба, картошки,
соли, луку, чтобы можно было в лесу обед сварить и поесть посытнее.

Как добрались пареньки до леса, сразу взялись за работу: валяь один дуб за другим, тут же пилят на бревнышки
и складывают на телегу. Так увлеклись, что и не заметили, как наступил вечер. В темноте много не наработаешь,
пришлось отложить топоры и пилы. И тут только она почувствовали, как сильно проголодались, взялись скорее
готовить ужин. Приладили котелок, собрали для костра хворост и спохватились: спичек-то у них, оказывается, не было,
забыли взять. Туда заглянули, сюда, все узелки перерыли, но нет, нечем разжечь костер - и все тут. Повздыхали они,
погоревали и решили идти искать огонь.

Первым отправился Юхапи. Долго шел он по темному лесу и вдруг увидел могучий старый дуб. Дерево высокое,
растет до самого неба. Юхапи ловко вскарабкался на него и стал смотреть вокруг. И увидел, что далеко-далеко,
где темнеет край неба, мелькает слабый огонек. Юхапи спустился с дуба и направился в ту сторону.

Долго шел он и наконец добрался до небольшого костра. Перед огнем сидел Чиге-старик: ростом с локоток,
а борода длиннющая, аж по земле волочится.

- Дедушка, дай огоньку, - просит Юхапи.
- Сначала сказку расскажи, спляши да песню спой, вот тогда будет тебе огонек, - отвечает Чиге-старик.
- Ни сказки рассказывать не умею, ни петь, ни плясать.
- Тогда нет у меня для тебя огня, сказал старик и скрылся с глаз. Исчез и костер, словно никогда здесь и не горел.

Пришлось Юхапи ни с чем возвращаться к братьям.

Настал черед идти искать огонь среднему брату, Юскапи. Юскапи направился той же дорогой, по которой шел старший брат,
и скоро дошел до высокого дуба. Взобрался Юскапи на него и стал смотреть по сторонам. Далеко-далеко,
где синеет край неба, он увидел маленький огонек.

Юскапи торопливо спустился на землю и зашагал в ту сторону. Шел, шел и видит: горят на земле сухие ветки,
а перед огнем сидит Чиге-старик и греет руки. Недолго думая, Юскапи попросил у него огня.

- Сначала сказку расскажи, спляши, песню спой, - говорит ему старик.
- Нет не могу. Таким делам нас отец с матерью не учили, - отрезал Юскапи.
- Коли так, то нет у меня для тебя огня, - сказал старик и будто сквозь землю вместе с костром провалился.

Опустил голову Юскапи и ни с чем вернулся обратно. Делать нечего - пришлось старшим посылать за огнем Юркапи.

- Ну, братья, прощвайте. Не скучайте тут без меня, я скоро вернусь! - Юркапи весело помахал им и зашагал в глубь леса,
напевая во все горло какую-то дурацкую песню.

Шел, шел Юркапи и дошел до старого дуба. Залез на него и стал смотреть. Видит: далеко-далеко, где синеет край неба,
горит костер. Юркапи соскочил на землю и быстрее помчался в ту сторону.

Добрался он до костра и видит: перед огнем один-одинешенек сидит Чиге-старик. Юркапи поклонился ему в пояс,
потом заговорил ласково:

- Как поживаешь, дедушка? Как твое здоровье?
- Живу потихоньку, - отвечает старик. - А ты куда путь держишь, мил человек? Ищешь ли чего?
- Дело-то у меня вон какое вышло, дедушка: мы с братьями за дровами поехали, решили к зиме подготовиться.
Целый день работали, воз дров наготовили. За работой и не заметили, как вечер настал. Собрались ужин готовить,
да оказалось, нечем костер разжечь: забыли мы спички взять. Вот и пришел я к тебе огоньку попросить.
- Покажи-ка ты сначала себя, - говорит старик. - Сказку расскажи, спляши, спой, а там поглядим.
- Петь-плясать не больно мастак, а вот сказку расскажу. Чур, только уговор такой: когда я буду рассказывать,
ты сиди тихо, ни слова не говори. Коли скажешь хоть одно слово, дашь мне горящую головешку,
а в придачу заплатишь сто рублей.

Старик с довольным видом погладил бороду и кивнул головой. Юркапи начал рассказывать.

- Однажды сел я на вороново коня, заткнул за пояс топор и отправился в лес. Долго ли ехал, коротко ли - оглянулся назад:
батюшки! - у кобылы задних ног как ни бывало! Видать, топором нечаянно отрезало. Но лошадь знай себе бежит,
даром что одни передние ноги остались. Я не стал долго думать и помчался обратно искать задние ноги. Ехал так, ехал и вижу:
задние ноги моего коня пасутся в табуне. Схватил я их и крепко-накрепко приколотил на прежнее место деревянными гвоздями.
Снова еду дальше. Долго ли ехал, коротко ли - обернулся опять назад. Гляжу и глазам своим не верю: от дубовых гвоздей взошел
махонький дубочек. Растет и растет он, до самого неба дорос. Недолго думая, взобрался я по нему до самой вершины.
Передо мной тут же настеж распахнулись небесные ворота. Сердце заколотилось, вот-вот из груди выскочит. Но креплюсь,
не хочется страх свой показывать. Вошел я, значит, в эти ворота, а за ними гладкая-прегладкая дорога. Пошел по ней. Смотрю:
посреди неба стоит красное дерево, а на ветвях его сидит красивая птица. В ушах у нее полыхают бриллиантовые сережки,
на запястьях звенят золотые браслеты, на лапки обуты вышитые бисером башмачки, пушистый хвост переливается разноцветными
перьями, а глаза огнем горят. "Какая чудесная птица, вот бы ее поймать", - думаю я. Только протянул руку, чтобы схватить ее -
птица шевельнулась и тут же куда-то исчезла. Кругом стало так темно, что ничего не видно, хоть глаз выколи. Я повернулся
и хотел пойти обратно. Но ни дороги не вижу, ни своих следов найти не могу. "Где же небесные ворота, как их теперь отыскать?" -
гадаю я. На мое счастье птица в это время взмахнула крылом и осветила сразу полнеба. Оказывается, я стою как раз возле ворот.
Глянул вниз: моего коня и след простыл. "Что делать? Как спуститься на землю?" Есть тут отчего задуматься, сам понимаешь.
В этот момент поднялась буря и швырнула в меня охапку соломы. Я свил из соломы веревку, один конец ее прикрепил за край неба,
а другой опустил на землю и начал потихоньку спускаться. Долго спускался, наконец добрался до конца веревки. Посмотрел вниз,
а до земли еще примерно столько же осталось. Повис я на конце веревки, ни на землю спуститься не могу, ни обратно на небо
взобраться. Страшно между небом и землей болтаться, ветер из стороны в сторону качает. Долго так висел, и вдруг веревка
возьми и оборвись. Это, оказывается, золотая птица встрепенулась, заиграла на солнце своими разноцветными перьями и ворота
неба с громким стуком захлопнулись. А я сорвался со страшной высоты прямо в море. На море собралось видимо-невидимо чертей.
"Что они так суетятся", - думаю я. Оказывается, навоз взялись возить. Порядок, значит, на море наводят. Обрадовались они,
когда меня увидели. Запрягли, дедушка, черти твою душу и послали меня вывозить на ней навоз.

Чиге-старик не выдержал, закричал:
- Неправда!Моя душа со мной!
- Тогда дай мне горящую головешку и сто рублей денег, - напомнил Юркапи. - Помнишь, уговор у нас с тобой был.

Пришлось Чиге-старику дать Юркапи горящую головешку и вдобавок сто рублей. Так Юркапи принес братьям и огонь, и свет, и радость.

Старики-крестьяне послали своего сына Ивана на базар лошадь продать. Продал Иван лошадь, а на вырученные деньги купил кошку
и собаку. Вернулся базарник домой, отец с матерью увидели его покупки и рассердились.

- Слошади не разбогатели, - начал оправдываться Иван, - так, может быть, кошка с собакой помогут разбогатеть.
- Ты что, смеешься над нами, бессовестный! - еще пуще взялись ругать сына огорченные родители. - Где ты видел,
чтобы кошка с собакой богатство в дом приносили?

А Ивану и горя мало. Возится, играет со своими четвероногими друзьями, каждый день водит их за огороды на озеро: собаку искупает
в озере, а кошке рыбки наловит.

Однажды прилетел на озеро голубь, сел на бережок. Кошка увидела его - скок! - и поймала. Отдала Ивану.

- Пусти меня, - просит голубь.
- Нет, не пущу, - говорит Иван.
- Пусти, опять просит голубь, - я тебе дам серебряное кольцо: свистнешь в него, и я тут же прилечу и, что ни потребуешь, исполню.

Иван взял кольцо, отпустил голубя и пошел домой. Ночью он встал, вышел из избы и свистнул в кольцо. Тотчас же прилетел голубь.

- Что тебе нужно? - спрашивает.
- Пятьсот рублей, - говорит Иван.

Дал голубь Ивану деньги и опять улетел. Деньги попросил у голубя Иван на то чтобы построить хороший дом. А начал считать во что
ему то да это обойдется и видит: не хватит ему этих денег. Так что на слудующую ночь пришлоь ему еще раз призвать голубя и взять
у него еще пятьсот рублей.

Хороший дом построил Иван. Отец с матерью перестали его ругать, живут да радуются.

Прошло какое-то время, Иван опять свистит в кольцо и говорит голубю:
- Живу в хорошем доме, а хожу в заплатанном армячишке. Ты бы меня одел как следует да высватал бы мне царскую дочь.
- Сначала оденемся, - отвечает голубь, - потом уж насчет царской дочери подумаем.

Приодел он Ивана, дал денег на хорошую лошадь. Купил Иван быстроногого аргамака, вызвал с помощью кольца голубя, и поехали
они вдвоем за царской дочерью. Приехали они к царю, у которого было три дочери, и одна другой краше. У Ивана глаза разбежались,
не знает, какую выбрать.

- Которую возьмешь? - спрашивает голубь.
Иван думал-думал и решил:
- Младшую.

Хоть и не принято отдавать младших дочерей раньше старших, но иван царю так понравился, что царь дал свое согласие. Пир закатили
на весь мир. Мой дедушка на том пиру был, три дня потом рассказывал, что он там пил да что ел, да с кем сидел. А голубь собрался
домой лететь и говорит Ивану на прощание:
- Все, о чем ты просил, я исполнил, так что больше не зови. Обходись без меня.

Молодые зажили хорошо, в любви и вогласии. Однажды они разыгрались друг с другом, и Иван нечаянно обронил серебряное колечко.
Кольцо укатилось под печку, его увидела мышка и утащила в свою норку.

И как только пропало кольцо, вместе с ним исчезло и все Иваново богатство. Снова очутился он в своей бедной хижине. Сидят они
с женой на голой лавке, плачут.

- Ты бы, Иван, рассказал знахарю о своем горе. Тот ему и говорит:
- Далеконько твое кольцо... На берегу синего моря стоит избушка, в избе живет старушка - у нее твое кольцо.

Послал Иван к синему морю кошку с собакой. Пришли они на берег, видят: стоит избушка. Дернули дверь - заперто. Поглядели в окошко -
спит старушка, и во рту у нее блестит серебряное кольцо. Бегают кошка с собакой вокруг избушки, а попасть в нее никак не могут.
Что делать? На их счастье из завалинки крыса выбежала. - Кошка - цап! - и поймала ее.

- Пусти меня, - просит крыса.
- Зайди в избушку, достань изо рта старухи серебряное колечко и принеси мне, тогда я тебя не трону, - говорит кошка.

Крыса через завалинку да через дыру в полу быстро пробралась в избу, вытащила изо рта старушки кольцо и принесла его кошке. Взяла
кошка кольцо, и побежали они вместе с собакой в обратный путь. Кольцо несли по очереди. Когда пришел черед нести кольцо собаке,
она уронила его, и кольцо укатилось в море. На ту пору рыбаки в этом месте ловили рыбу. Закинули они сети, поймали большую рыбину.
Разрезали рыбину, из нее выпало кольцо. Кошка подбежала к рыбакам, поластилась, помурлыкала - цап! - схватила кольцо и унесла.
Теперь уж до самого дома кольцо собаке она не давала, несла сама.

Когда Иван снова завладел кольцом, опят построил добротный дом и завел хороших лошадей. Больше он ничего ни у кого не просил,
а пахал землю, сеял хлеб и жил со своей молодой женой припеваючи.

Жил в деревне ловкий, оборотистый мужик Угандей. Был он холост, не женат. И по дому у него управлялась младшая сестра Сернюк.
Понадобилось как-то раз Угандею коня купить, а своих денег мало. Что делать? Пошел он в соседнюю деревню и занял там у богатого
жадного торговца Селендея сто рублей.

- Через год долг вернешь и три месяца бесплатно у меня поработаешь! сказал богач.

Прошел год, а Угандею нечем с лавочником Селендеем расплатиться. Селендей сам пришел к должнику - дома не затал. Пришел через
неделю еще раз - опять Угандея дома нет. Рассердился богач и говорит:

- Скажи, Сернюк, своему брату: если на этих днях не принесет денег да не примется у меня работать, я приеду и увезу тебя. Будешь
у меня батрачить до тех пор, покуда брат тебя не выкупит.

Сернюк рассказала брату, как лавочник грозился ее увезти батрачить, а Угандей в ответ ей говорит:

- Ступай поживи у тетки, покуда я тебе весть не подам.

Девушка собралась и ушла в другую волость, где тетка жила, а Угандей в тот день, когда богатей посулился прийти, с утра переоделся
в женское платье, повязал фартук, на голову напялил тухью и сел за прялку. Сидит, время ведет. Приехал Селендей и спрашивает:

- А где же твой брат?
- Брат уехал в город и, видать, не скоро вернется.
- Ах, в город ехать у него деньги нашлись, - закричал лавочник, - а со мной расчитаться да отработать за долг ни денег,
ни времени нету! Я как сказал, так и сделаю. Собирайся живо! Поедешь ко мне станешь работать до тех пор, пока брат тебя не выкупит!
- Мне все равно, где ни жить, - проворчала пряха. - Кормить будешь, так стану и у тебя жить.

Так и перебрался Угандей под видом Сернюк к Селендею. Живет неделю, другую. Ест за троих, а от работы отлынивает. Что заставят
делать - ответ один:

- Не умею! Век не приходилось делать!

Ни бранью, ни побоями ничего поделать с ленивой батрачкой не может Селендей. "Надо как-то избавиться от дармоедки, а то совсем меня
разорит", - думает.

Думал, думал и придумал. Пошел к соседу, тоже богатому мужику. Поговорил о том о сем, а под конец хитрый лавочник сказал:

- Парень-то у тебя уж в годах. Давно бы женить надо.
- Женить бы и правда надо, годы вышли, - отвечал сосед. - Да сам знаешь, таиться от тебя не стану, всем невестам в округе ведомо,
что парень мой придурковатый. Хоть смирный он, работящий, а попробуй жени его. Ведь даже вдовица-бобылка и та на калым не польстилась,
не захотела дочь отдать. Думаю осенью в другой уезд съездить, может там высватаю невесту за сына.
- Знаю, обо всем, что говоришь, наслышан, - начал Селендей, - поэтому и завел об этом разговор. Есть у меня на примете невеста твоему
сыну. Коли за калымом не постоишь, не поскупишься, так можно приниматься свадьбу играть да пир пировать. Свою работницу Сернюк,
сестру Угандея, я, так и быть, из дружбы к тебе уговорю выйти замуж. Девушка она ладная, не сварливая, будет покорной женой и доброй
невесткой.
- Только бы не стала она отказываться, а за калымом я не постою, - обрадовался сосед. - А нам к страде крепкие руки вот как нужны!
- Не пожалеешь полторы сотни, - сказал Селендей, - готовься к свадьбе!

Сосед перечить не стал. Тут же дал лавочнику полтораста рублей, и через три дня принялись свадьбу играть. Как только гости разошлись
и остались молодые с глазу на глаз, невеста говорит:

- Ой, что-то мне не можется! Пойду на улицу на минутку!

И вышла. А через малое время дверь приоткрылась, и в избе оказалась коза. Придурковатый жених в голос закричал:

- Чур меня, чур! Жену околдовали, в козу превратили!

А Угандей той порой сбежал в свою деревню. На другой день как ни в чем не бывало он в своем обличье пришел к Селендею и говорит:

- Принес тебе долг, а ты верни сестру!

Лваочник перепугался и стал его уговаривать:

- Не сердись, Угандей, выслушай меня. Сестра твоя вздумала выйти замуж, не захотела батрачить. А вчера после столованья колдуны
обратили Сернюк в козу. Мы и сами не знаем, что теперь делать.
- Знать не знаю я ваших колдовских дел, - закричал Угандей, - получи с меня долг, а мне подавай мою сестру!
- Не шуми, Угандей! - Уговаривает его Селендей и отец жениха. - Может быть, найдем колдуна посильнее и он сумеет расколдовать
Сернюк. Криком делу не поможешь. Долг с тебя получать не стану. Сверх того мы со сватом дадим тебе еще сто рублей, а сами найдем
хорошего колдуна, он снова обратит козу в девушку.

Взял Угандей деньги и увел козу.

Много ли, мало ли прошло времени, встретил Селендей сестру Угандея и спрашивает:

- Как тебе удалось снова превратиться в человека?
- Ой, не говори, - отвечала Сернюк. - Брат три уезда объехал, пока разыскал такого колдуна, который оказался сильнее тех, что меня
в козу обратили. Нам это обошлось больше трехсот рублей, и брат по суду хочет с тебя эти деньги взыскать.

- Зачем нам судиться? - стал просить жадный лавочник. - Я и без суда отдам ему эти деньги.