Катаю как хочу, рейкбек получу

Бронзовый сток для нечистот был на углу, столь скучном, что когда кто-либо забредал сюда, глаза, утомленные всем увиденным за день, сами слипались.
Внутри он был эмалированный, так что излучал довольно насыщенную синеву утра - даже казалось, что рассвет наполняет его и вечером можно погрузить в рассвет руки.
Но это лишь с виду.
Кормился бронзовый сток только мертвым временем. (Однажды, когда в него по ошибке бросили собачьи объедки, окаянный подавился и кашлял так, что все обсмеялись.)
Служанки молчаливо сливали в него утренние помои. Дядюшка Педро с ненавистью глядел, как он пожирает бренные останки его лучших минут: сигаретные окурки
и золотую пыль девяти часов вечера.
Однажды дядюшка не вытерпел и от всего сердца дал металлической утробе пинка. Пока Дядюшка Педро извивался от боли, бронзовый сток увлажнял горло омерзительным
клекотом.
Вражда утихла через девяносто лет, когда бронзовый сток принял последний из оставшихся портретов Дядюшки Педро.

Охотник, разметавшийся на каменистой земле в долине, видит сон. Ему снится огромный лев. Возбужденный охотник убеждается во сне, что животное почти бесплотно.
Но, сделав усилие, которое привело в содрогание все его тело, он начинает различать зрачки, волоски гривы, цвет шерсти, когтистые лапы. Внезапно он просыпается,
ощутив смертельную тяжесть. Лев вонзает человеку в горло клыки, начинает его пожирать.
Разметавшийся среди костей своей жертвы лев видит сон. Ему снится приближающийся охотник. Ярость заставляет его выждать, затаиться, разглядеть человека целиком,
а уж потом броситься на него и загрызть. Наконец, расслабив напряженные лапы, он просыпается - поздно! Охотник вонзает ему в горло копье и поворачивает его там.
Охотник освежевывает добычу, , отбрасывает кости в сторону, растягивается на шкуре, засыпает и видит во сне огромного льва...
Кости заполняют всю долину, вырастают за ночь в большую башню, которая не перестанет взмывать никогда.

У края дерзкой пропасти стоит дом. И живет в нем старый ковровщик с четырьмя внуками. Большие ореховые деревья нависли над окнами.
Вот уже несколько дней, как старик трудится над одним и тем же ковром. Этот огромный ковер сочных, густых тонов с незапамятных времен занимает большую стену в гостиной.
Однажды ненастным зимним утром, в отсутствие деда, когда нельзя было пойти в лес на прогулку, четверо малышей разрезали, что стоило им не малого труда, один край ковра,
чтобы поглядеть, нет ли за ним какой-нибудь двери. А нашли они там Неописуемое, и чтобы было понятно, какая у него шкура, сравним ее, ну, скажем, с дымчатой темнотой -
не столько с темнотой ночи, сколько с чернотой любой пустоты.
Вернувшись, старик обмер, увидев, что они натворили. Взяв инструмент, он бросился к ковру и начал заделывать разрез новыми узорами. Дети, решив, что это игра, с криком
бросились к ковру, чтобы снова разрезать его. о внезапно то, что было за ковром, стало их засасывать, так что они никак не могли высвободиться. Барахтаясь в ужасе,
они рвут нить за нитью, но Это Самое, подобно наваждению, все больше засасывает их.
А старик не в силах помочь им - не пропадать же вместе с ними. Единственная его надежда - залатать дыру узорами. Его руки порхают, изобретая их, но он выбивается из сил,
узоры скорее напоминают их тень.
Если он не сможет плести их, дыра станет размером с землю!

крановщица @ 21.10.2013
только заявилась на 200, второй рукой сет королей, на ривере авто-олл-ин, дед переворачивает бекдорный флеш, качает головой - "дала доехать" говорит