1М grtd, Party, KK vs triple donk

Опп нитовый - 13/7, донкбэт 0, агр 6.0, 52 руки
Интересуют все улицы

$150/$300 No Limit Holdem
PartyPoker
10 Players
Hand Conversion Powered by weaktight.com

Stacks:
UTG Worm_Jr ($5,567)
UTG+1 I_AM_GROSS ($18,062)
UTG+2 paranoik333 ($15,402)
MP1 hotredball ($49,376)
MP2 UKKage ($23,447)
MP3 raise4food ($14,475)
CO The_eDude ($30,631)
BTN inheritance ($13,214)
SB elitesrush ($13,300)
BB Kallepigen ($16,526)

Pre-Flop: ($450, 10 players) paranoik333 is UTG+2
2 folds, paranoik333 raises to $700, hotredball calls $700, 5 folds, Kallepigen calls $400

Flop: ($2,250, 3 players)
Kallepigen bets $1,500, paranoik333 calls $1,500, hotredball folds

Turn: ($5,250, 2 players)
Kallepigen bets $3,245, paranoik333 calls $3,245

River: ($11,740, 2 players)
Kallepigen bets $6,789, $6789 to paranoik333 ($9957)?

я за фолд терн. куча полублефов доехало. хз вообще что мы бьем)

фолд ривер, а в идеале и терн конечно уже неплохо выкинуть, но я бы всё равночастенько колил терн королей то не каждый день раздают

не, ну до тёрна я точно бы колил

ривер надо думать, ближке к пасу..

Я бы зарейзил флоп. Терн пас.

дама на терне усиливает твой спектр колла ставки на флопе, врядли он будет с руками слабее ставить на терне. Пас терн скорее всего оптимален.

я за рейз на флопе. если он нитовый, то в случае колла/ререйза в ответ, его спектр существенно сузится, + таким образом раздача будет дешевле и понятнее для нас, потому что по сути, я не вижу поводов не коллить второй донк на терне после колла первого донка на флопе. Вряд ли его спектр усилила дама, если ты был старше на флопе то и на терне, скорее всего, остался старше. Тоесть колл на флопе не дал тебе никакой инфы и уже на терне - решение непростое. Поэтому я бы наверно играл рейз на флопе и сдавался бы на дальнейший экшн от него ИМХО.

ЗА КУЛИСАМИ ФУТБОЛА

Мы познакомились с ним, когда редакция «Советского спорта» направила меня в столицу Украины заведовать корпунктом, а Лобановский, студент второго курса местного политехнического института, был зачислен в киевское «Динамо» дублером. Несмотря на семнадцатилетнюю разницу в годах, у нас установились вскоре приятельские отношения. Живя, однако, впоследствии в разных городах, мы виделись и созванивались все реже и реже, а к тому же, когда он уже работал тренером в Киеве, стали расходиться во взглядах на ряд футбольных (и не только футбольных) проблем. В ту пору я часто думал о том (да и сейчас от этого предположения отказываться не склонен), что, если бы Господь наградил Лобановского характером покрепче, он мог бы войти в историю отечественного футбола – и в качестве игрока, и в качестве тренера – как одна из наиболее значительных фигур. В прессе, правда, подчас называли Лобановского-тренера человеком несокрушимой воли, но писалось это, скорее всего, по недоразумению.

Вообще, когда заходит речь о людях волевых, я всякий раз вспоминаю героя одной из новелл Н. С. Лескова инженера Гуго Пекторалиса. Имея в кармане сюртука найденное им в лесу гнездо ос, означенный Гуго Пекторалис был затащен приятелем в гости. И там, за чайным столом, изжаленный осами «до немощи», не издал «ни жалобы, ни звука». Вот это – железная воля! Тех же, кто демонстрирует твердость характера, пользуясь неограниченной поддержкой сильных мира сего, вряд ли можно отнести к волевым натурам. Тем более что жизнь показывает: достаточно таким людям лишиться могущественных покровителей, как они тотчас сникают, теряют лицо.

Зачем, спрашивается, Лобановский отправился в Объединенные Арабские Эмираты? Разве в Киеве не прибавилось у него дел – после того как продали за границу дюжину опытнейших динамовских игроков? Или разве утвердился, прочно стал на ноги придуманный им Союз футбольных лиг? Наконец, может быть, Лобановский просто обеднел, поиздержался материально, отчего и вынужден был экстренно отправиться на заработки за кордон?

Ничуть не бывало. Начальник киевской команды Веремеев объяснил поспешный отъезд своего шефа в ОАЭ так: «Почему Лобановский решил оставить «Динамо»? В этом нет никакой тайны. Как сказал он сам, вокруг команды создалась в последнее время сложная обстановка. Определенная группа людей из союзной федерации, отдельные журналисты перенесли свое негативное отношение к Лобановскому на весь коллектив. Вот Валерий Васильевич и захотел если не полностью снять своим отъездом создавшееся напряжение, то хотя бы его ослабить»[1].

Однако в Киеве даже дети знают, что причина была иная. Сместили первого секретаря ЦК Компартии Украины Щербицкого, потрепали, как в таких случаях водится, его окружение, а Лобановского, который лишился разом и всесильного сюзерена, и целого сонма более мелких покровителей, начали... кусать осы! Иными словами, если прежде Лобановскому было с высокой колокольни наплевать на негативно относившихся к нему «людей из союзной федерации» и «отдельных журналистов», то после снятия Щербицкого критикам требовалось уже что-то отвечать. А тут еще в дни календарных матчей киевский стадион собирал катастрофически мало зрителей.

В пятидесятые годы Лобановский был гордостью своего тренера Корсунского, работавшего в одной из киевских ДЮСШ. Основы педагогики Корсунского состояли в следующем. После того, как десяти-одиннадцатилетние мальчики заканчивали первичный курс обучения (главным образом – работе с мячом), он формировал несколько команд, в каждой из которых ребята подбирались как бы по собственному желанию, ибо всех их тренер опрашивал предварительно по такому, примерно, принципу. «Коля, кого бы ты хотел иметь ближайшим партнером справа? – выяснял он у мальчика, которого намечал, допустим, в центральные защитники.– Васю, говоришь? Хорошо. А если не Васю? Подумай! Игоря? Ладно. А слева? Сережу? А если не Сережу?». И т. д. и т. п.

Все полученные сведения Корсунский заносил в гроссбух и затем довольно долго над ним колдовал. В итоге каждый мальчик находил рядом с собою в составе команды только тех, с кем взаимодействовать в игре ему было легко и приятно. Благодаря этому ребята раскрывались до конца, проявляя свои самые лучшие качества. Опросы, с помощью которых Корсунский регулировал расстановку игроков, он практиковал во всех возрастных группах, вплоть до выпускной. Пройдет три месяца – и новый опрос!

Из школы Корсунского вышло немало знаменитых футболистов, но наибольшие надежды он возлагал на Лобановского, говорил, что у этого долговязого рыжего паренька – редкий, бесценный дар. «У рыжего есть все, чтобы стать выдающимся центрфорвардом: сообразительность, уникальный глазомер, поразительная для его высокого роста координированность, мощный накатистый бег, отличная прыгучесть, комбинационный талант, трудолюбие, смелость, точность ударов и передач, филигранный дриблинг. Уложить его на газон можно только ударами сзади», – эти слова Корсунского записаны в одном из моих тогдашних блокнотов.

Лобановский и сам понимал, что коронное его место, на котором он может добиться наибольшего успеха,– центр нападения (в ту пору у нас играли еще по системе дубль-ве). И вот, когда он стал наконец центрфорвардом киевского «Динамо», когда его пригласили на это же амплуа в сборную СССР, то есть когда Лобановский обратил на себя внимание публики, специалистов и прессы, он согласился... перейти на левый край (в киевском «Динамо»). Я даже написал в этой связи статью (она называлась «Виолончель или скрипка?»), публикацией которой надеялся воспрепятствовать окончательному переводу в «виолончелисты» «первой скрипки» киевлян – Лобановского. Статью поместил еженедельник «Футбол», и сам «первый скрипач» ее содержание одобрил, но только в приватном разговоре со мною, ибо не отваживался перечить тренеру Соловьеву, который эту нежелательную для Лобановского перестановку произвел. Тут надо сказать, что, критикуя в своей статье решение Соловьева как ошибочное, я в данном случае собственную компетенцию не преувеличивал: аналогичной точки зрения придерживались Аркадьев, Качалин, Ошенков, другие футбольные авторитеты.

Чем же мотивировал свое решение Соловьев? В прессе он объяснял, что у динамовцев Киева на левом фланге атаки отсутствует «узкий специалист», а Лобановский играет там лучше других. Тем временем из команды донесся слух, что недостаток в специалисте на левом краю – не более чем благовидный предлог для вывода Лобановского из центральной зоны, а подлинная причина состоит в другом. Ведь в футбольных коллективах, как и в театральных, редко обходится без интриг. В центре нападения киевского «Динамо» играл в ту пору сильный, техничный мастер, хорошо зарекомендовавший себя к тому же и в сборной СССР, двадцатипятилетний Каневский (также ученик Корсунского). И хотя, как показала серия игр, сдвоенный центр нападения Лобановский – Каневский представлял для обороны соперников еще большую опасность, Каневского, по словам его товарищей, не на шутку беспокоила мысль, что двадцатидвухлетний и, прямо скажем, более одаренный Лобановский вскоре перетянет одеяло популярности на себя – в киевском «Динамо» и в сборной страны.

Отчего Каневский, как только открылась вакансия на левом краю, и настоял (на правах премьера), чтобы переведен туда был именно Лобановский, причем дал понять руководству клуба, что в противном случае он из команды уйдет. Лобановский же в этой ситуации проявил очевиднейшую слабость характера. Ведь другие команды, не худшие, чем киевское «Динамо», с радостью взяли бы не только Каневского, но и его! Словом, у Лобановского была возможность постоять за себя. В ту пору я устроил ему встречу в Москве с Бесковым, тренировавшим команду ЦСКА (разговор происходил при мне – в квартире писателя Константина Симонова, у которого я, приехав из Киева, остановился), но покинуть украинскую столицу Лобановский так и не решился.

Между прочим, Соловьев все же поставил вскоре Лобановского в центр нападения, не убрав оттуда и Каневского. Это произошло в матче с ереванским «Спартаком» (нынешним «Араратом»). Киевляне разгромили соперников, забив восемь мячей, но уже в следующей игре Лобановский вновь оказался на краю. В чем был смысл его одноразового перевода в центр, так и осталось тайной. То ли руководители клуба решили таким путем повоспитать Каневского, показав, какая замена ему имеется в команде, то ли им не терпелось испытать на левом фланге нового игрока Басалика (а усадить на скамью запасных – даже в одном-единственном матче – Каневского либо Лобановского они не решались), но, так или иначе, а в следующей же календарной игре Лобановский снова фигурировал на левом краю. Между тем, прояви он тогда волю, характер, его имя, на мой взгляд, засверкало бы со временем в том коротком и славном списке наших центрфорвардов, в котором значатся имена Федотова, Боброва и Стрельцова.

Могут сказать, правда, что Лобановский прославился своими угловыми. Действительно, так, как он, никто их больше не подавал! Помнится, я сказал однажды во время телерепортажа, что корнер Лобановского – это тридцать процентов гола. И надо же – после подачи им третьего по счету углового кто-то из киевлян вынырнул из гущи игроков и отправил головой мяч в сетку! Суть же корнера Лобановского заключалась в соединении удара громадной силы, который достигался благодаря спринтерской скорости длинного разбега (шагов, примерно, в пятнадцать), с виртуознейшей подрезкой мяча. В результате мяч неожиданно для соперников падал «сухим листом» в одной из заранее известных партнерам Лобановского точек. Исполнялся этот фокус Лобановским, правда, только там, где площадки для игры были окаймлены беговыми дорожками. На стадионах же, предназначенных исключительно для футбола, длинный разбег к угловому флажку невозможен, а с короткого – мощный удар по мячу не нанесешь. Зато на стадионах с беговыми дорожками фирменный угловой Лобановскому удавался стопроцентно, неизменно воспринимаясь публикой как маленький футбольный спектакль.

И тем не менее, когда киевское «Динамо» в 1964 году возглавил Маслов, он от услуг Лобановского вскоре отказался. А ведь последнему было всего двадцать пять лет, и он являлся главным любимцем местных болельщиков! Между прочим, рассказать в прессе об истинных причинах конфликта Маслов – Лобановский мне удалось только в 1991 году – в интервью, которое я дал киевской газете «Комсомольское знамя».

В декабре 1963 года Маслов приехал в Киев, чтобы договориться о предстоящей работе. Принять участие в беседе с ним пригласили и меня. Под конец разговор зашел о каждом из футболистов в отдельности, и Маслов отозвался о Лобановском в высшей степени похвально. Я заметил, что место Лобановскому все-таки не на краю, а в центре. Маслов сказал, что придерживается такого же мнения, но многое зависит от сложившихся в команде отношений. И добавил, что отношения эти подчас правят игрой больше, чем тренеры. Короче – никакого предубеждения против Лобановского у Маслова тогда не было.

В начале 1964 года динамовцы проводили предсезонный тренировочный сбор на Черноморском побережье Кавказа, и сведения оттуда приходили в Киев самые утешительные. Нового тренера футболисты любили, готовилась команда к первенству страны дружно, а Лобановский как будто устраивал Маслова по всем статьям. По окончании сбора динамовцы возвращались домой самолетом, и хотя рейс был прямой – Адлер–Киев, самолет приземлился из-за неблагоприятных погодных условий в Симферополе. Затем вылет в Киев все откладывался и откладывался. И тогда Маслов попросил администратора команды заказать обед в ресторане аэропорта и подать на столы водку. Когда футболисты увидели перед собой запотевшие графинчики с сорокаградусной, они глазам не поверили: в киевском «Динамо» такого прежде не бывало!

Маслов поднял тост – за удачу в предстоящем сезоне. Выпили все, кроме Лобановского, – он до своей рюмки даже не дотронулся. Заметив это, Маслов попросил его все-таки за успех команды выпить, но когда Лобановский сделать это отказался, Маслов зло по его адресу выругался. Лобановский, в свою очередь, что-то сказал в ответ.

Почему же Маслов так нервно прореагировал на поведение Лобановского?

Футболисты провели на юге тяжелейший полуторамесячный сбор, меся грязь на скользких, сырых, тяжелых полях. Они устали, соскучились по семьям, а через несколько дней начинался чемпионат страны с его бесконечными для игроков переездами и перелетами. Был утомлен и Маслов, которому тогда перевалило уже за пятьдесят. А тут еще бессмысленное, раздражающее многочасовое сидение в унылом зале ожидания провинциального аэропорта! Требовалась какая-то разрядка – и единственный способ достичь ее в этой обстановке виделся Маслову в коллективном застолье. И вот в такой важный момент, да еще перед началом первого сезона работы Маслова в киевском «Динамо», любимчик публики Лобановский на глазах у всех закапризничал!

Рассказывая впоследствии всю эту историю Стрельцову, я услышал от него, что Маслов, если уж он кого-то из игроков невзлюбил (что случалось с ним, правда, не часто), не мог преодолеть свою антипатию. Однако в 1964 году такая черта его характера была мне еще неизвестна, отчего я и делал попытки помирить Лобановского с Масловым. И не я один – разговоры с тренером «Динамо» затевали на тот же предмет и некоторые другие его знакомые, также не знавшие, что Маслов бесповоротно решил избавиться от фаворита киевских болельщиков. Хотя сделать это было не так-то просто. Ведь в стартовых матчах чемдионата-64 Лобановский играл едва ли не безупречно.

Удобный случай подвернулся 27 апреля 1964 года в Москве на матче со «Спартаком», когда киевляне вели в счете – 1:0. На 70-й минуте Маслов заменил Лобановского защитником Левченко. Цель замены была, на первый взгляд, логична – тренер укреплял оборону. Но рассуждать так могли только непосвященные. В действительности присутствие Лобановского на поле, который, как правило, оттягивал на себя двух игроков противника, являлось большим гарантом удержания победного счета, нежели количественное увеличение защиты. И спартаковцы в конце концов сравняли счет. Однако необходимый Маслову прецедент был создан: впервые за все годы игры Лобановского в киевском «Динамо» тренер его заменил. Раньше Лобановский досрочно покидал поле только из-за травм.

Мне не нравится рейз флопа

Если диапазон ривера QJs, 99, 55 - то колл конечно минусовой.
Но если диапазон QJs, 99, 55, KQs, KQo (или KQs, AQs)..или 99, 55, AQs (или 99,55, QTs)..то офигенно по шансам. Ну короче не важно..я бы например ставил там возможно только с оесд и сетами..возможно гатшот с бэкдором, если зашел на говне покреативить..но смысл в том, что если помимо натсов там будет пару комб, которые мы бьем..то можно смело колить, исходя из шансов банка..примеры диапазонов я привел.

примеры диапазонов я привел.

а теперь примени свои примеры диапазонов к игре оппонента префлоп и флоп донкбету такого сайза.

Извини, я немного не понимаю о чем ты. Ты имеешь в виду, что с какой-то из указанных рук он не мог так сыграть? Объясни тогда с какой.

дхьяна @ 7.11.2011
Извини, я немного не понимаю о чем ты. Ты имеешь в виду, что с какой-то из указанных рук он не мог так сыграть? Объясни тогда с какой.

AQ, KQ он бы не мог так сыграть.
с QT он бы если и сыграл, то чекал бы ривер скорей всего.

paranoik333, а ты флоп колил, чтобы подслоуплеить или для пот контроля?

Почему? Донк ниочемный флоп с гатшотом (оверкартами) с бекдором, добор терн, тонкий вельюбет ривер. Не понимаю нелогичности..

дхьяна @ 7.11.2011
Почему? Донк ниочемный флоп с гатшотом (оверкартами) с бекдором, добор терн, тонкий вельюбет ривер. Не понимаю нелогичности..

Ниты не донкают флоп с гатшотом против двоих и так тонко не вэльюбетят.

DimaDima @ 7.11.2011
paranoik333, а ты флоп колил, чтобы подслоуплеить или для пот контроля?

я полагаю, чтобы не выбивать худших рук и с них добрать. Не понимаю, как можно тут использовать слова "слоуплей" и "потконтроль"

Ну там 52 руки..аби у человека 308..могло просто не заходить.

дхьяна, завязывай =))

У нас два блокера на KQs KQо я вообще не думаю что эти руки в его диапазоне судя по его линии,так что их можно их смело исключать. Q10 QJs я думаю чел со статами 13/7 изи зарыл бы префлоп.